Сын стал опорой родителям

По словам Александра, а он официально оформил опекунство над родителями, потому что отец парализован, а мама двигается с большим трудом, добиться выделения жилья было непросто, потому что требовалось собрать огромное количество разных справок и документов, а для этого делать запросы, вести бюрократическую переписку, стучаться во всякие казенные двери.

Потеряв во время блокады Ленинграда родителей, с которыми жил в Кронштадте, 11-летний Володя Воробьев попал в детский дом и сполна испытал все ужасы того сурового времени. Вспоминать об этом тяжело даже сейчас, по прошествии более 70 лет после окончания войны. Навсегда врезался в память эпизод, когда их, детдомовцев, посадили в грузовики и везли по скованному льдом Ладожскому озеру – той самой  «дороге жизни», которая была единственным связующим звеном между окруженным, но стойко переносившим голод и холод Ленинградом и «большой землей». Машины с детьми прорывались сквозь вражескую бомбежку, и упавшим снарядом разнесло в клочья шедший впереди грузовик вместе с такими же детдомовцами, как и Володя. Но ему посчастливилось выжить. С Анелей Чекмаревой Владимир Воробьев встретился уже взрослым человеком. Судьба свела их в Якутии. В годы войны Анеля была совсем малышкой, ведь она родилась в 1939 году. Но говорит, что помнит, как  в селе (а жила ее семья в Винницкой области) хозяйничали немецкие солдаты, как дочиста выгребали все съестное из крестьянских хат и не считали местных жителей за людей. Отношение, вспоминает она, было таким, словно вокруг не люди, а куры, например. Запросто могли кого-то пристрелить, а плачущего ребенка схватить за ноги вышвырнуть прочь или стукнуть о дерево. После войны Анеля выучилась на медсестру и много лет проработала в поликлинике Якутского УВД. В 1995 году, уже выйдя на пенсию, они с мужем переехали на Украину, все в ту же Винницкую область, где проживала ее престарелая мама. Украинское гражданство принимать не стали, предпочли остаться россиянами и жить по загранпаспорту, даже когда через несколько лет умерла мать, и дом стал их собственным. А в 2009 году Владимир Филиппович перенес инсульт и оказался прикованным к постели. К тому времени сыновья уже давно перебрались на Дальний Восток, в Амурск, а родители намеревались доживать свой век в родном селе. Однако ситуация на Украине становилась все тревожней, пенсия была мизерной и в одиночку вести хозяйство при парализованном муже Анеле Александровне стало не под силу.

Младший сын, навещавший родителей, тоже это понял. Несмотря на все сложности и бюрократическую волокиту, он буквально за месяц до свершившегося на Украине государственного переворота, как называет Александр Чекмарев установление в этой стране нынешнего политического режима, успел оформить документы на дом и землю, выправить родителям новые загранпаспорта, поскольку срок действия старых заканчивался, и перевезти их в Амурск. С Божией помощью, как он говорит, потому что мытарств выпало немало. Да и погрузить парализованного человека в поезд, самолет, а потом выгрузить не так-то просто.

«В середине сентября 2013 года мы выехали с Украины, а в октябре начались известные события. Представляете, если бы чуть-чуть задержались, навряд ли вообще увез бы их.  Итак пришлось все побросать, в чем были, в том и приехали, даже без сменной одежды. Денег хватило только на переезд»,- говорит Александр. – А когда привез их в Амурск, надо было и постоянные российские паспорта выхлопотать, и ветеранские удостоверения получить, и заново оформить инвалидность. На все это уходило столько времени и нервов! Хождение по мукам, одним словом.

Добавлю, что сам Александр – человек очень настойчивый, «упертый». Он не опустил рук ни тогда, три года назад, ни потом, когда пробивал отцу положенное ему как блокаднику отдельное жилье, потому что привез-то он родителей в свою небольшую, тесную квартирку.

«Понимаете, где в дверь не удавалось зайти, я в окно залазил»,- так объяснил он мне свои перипетии. Ведь даже свидетельство отца из детдома Северной столицы пришлось запрашивать, когда готовил пакет документов, необходимых для предоставления Владимиру Филипповичу Воробьеву отдельного жилья как ветерану войны.

- Дали мне список,- говорит Александр,-  какие документы необходимо собрать, а он огромный, и за каждую бумажку надо платить, а потом ждать ее, пока придет, как и с решением о выделении средств на квартиру – утвердят или не утвердят. Я и в Общественную палату, и в Комитет по правам человека, даже  президенту писал, не говоря о правительстве Хабаровского края. Сначала самостоятельно всего добивался, много чего собрал. Но чтобы грамотно все оформить, я обратился в местное отделение партии «Единая Россия», и там меня судьба свела, опять же с божьей помощью, с Сергеем Викторовичем Кавелиным, юристом, и он мне очень помог. Также где советом, где просто человеческим участием всегда поддерживала меня Татьяна Александровна Медведева – специалист управления соцзащиты населения. И отец Алексей Лавренюк, настоятель православного прихода Серафима Саровского,  помог мне выстоять в этом нелегком деле. Низкий им поклон от меня лично и от родителей и сердечная благодарность!

На выделенные из краевого бюджета средства Александр приобрел родителям 3-комнатную просторную квартиру в районе автовокзала. Да еще, добавив свои деньги, сделал прекрасный ремонт. На окнах – стеклопакеты, в комнатах – двери с арками, даже вторую балконную дверь предусмотрел, чтобы можно было вывозить стариков на коляске подышать свежим воздухом. Считает, что район, где приобретена квартира, наиболее подходит для пожилых людей. Сам же он и ухаживает за родителями. Для Филипыча (так он зовет отца) приобрел специальную кровать, позволяющую тут же приспособить надувную ванну и помыть парализованного человека, а также потренировать на тренажере руки. А для себя оборудовал в квартире спортивный уголок, потому что он давно занимается боксом и другими видами спорта.

Анеля Александровна замечает, что у них с мужем сейчас одна надежда – на Сашу. А тот повторяет, что во всем видит промысел Божий, а стойкость придает причастность к якутскому казачьем полку, в котором Александр Чекмарев и по сей день состоит в звании хонунжего.  «А у нас, у казаков, как: служу Отечеству, казачеству и вере православной!»,- говорит он и, обнажив шашку, замечает, что когда она притуплялась, он шел в церковь, молился, и она опять затачивалась. Так и с ним происходило: «Господь меня всякий раз укреплял, если приходилось встречаться с волокитой и чиновничьим равнодушием. И я брал себя в руки и шел дальше».

ГАЛИНА БАБИЧЕВА